Беседы Ларисы Кривцовой

Ильсур Метшин:
«Жена и трое моих детей – это самое лучшее, что мне дал Всевышний …»

Мы познакомились с Ильсуром Метшиным, когда он был мэром Нижнекамска, крупнейшего промышленного центра Татарстана. Таких молодых мэров до этого я не видела. Поражала его энергия, воля, удивительная для молодого человека зрелость и осмотрительность. Прошло несколько лет, и мы встретились уже в казанской мэрии… О человеке можно узнать почти все, когда приходишь к нему домой. И мы предложили новому казанскому мэру поговорить о главном: о любви, о семье, о детях…

– Вы с женой познакомились в Казани?
– Нет, Гульнара родилась в Казани, но потом ее отец поехал строить Нижнекамск, когда она была годовалым ребенком, и уже там мы и познакомились. Впервые я ее увидел, когда был в шестом классе. Правда, это было еще детское знакомство. Тогда я ей был ровно по плечо, она же была на голову выше. А познакомились мы позже, когда я был в 10 классе, а Гульнара училась в соседней школе.
– Это была любовь с первого взгляда?
– Можно сказать, да. Нас познакомила подруга Гульнары. После этого я позвонил ей не сразу, недели через две. Но зато первое, что я ей сказал, когда познакомились поближе, самое первое: какая ты хорошая, жалко, что ты мне так рано встретилась, вот если б мне было сейчас лет 25, я бы на тебе обязательно женился! Когда мы поженились, мне было 20 лет, ей 19. У нас теперь трое детей, слава богу.
– Оказалось, что это «рано» на всю оставшуюся жизнь?
– Оказалось так.
– В чем особенность ваших семейных традиций, что бы вы хотели передать своим детям?
– Каждая семья придерживаемся тех традиций и устоев, которые идут от родителей, от дедов, прадедов, – не больше и не меньше. Мы разговариваем на родном языке, мы воспитываем наших детей так, как когда-то воспитывали нас наши собственные родители.
- В чем эти устои и традиции выражаются, прежде всего?
– У нас фундамент всего воспитания – это, безусловно, уважение, даже почтение к старшим, оно и в словах, и в поступках. Ребенок никогда не сядет за стол, пока не сели старшие в семье. Это уже в крови. Это довольно понятные, четкие постулаты, которые есть в любой культуре. Почитание родителей – это общая норма всех религий. Слава богу, нам это удалось сохранить.
– Тогда у вас не должно быть домов престарелых? И брошенных стариков?
– Отправить престарелых родителей на чье-либо попечение для нас - страшный грех. Но дело не только в этом. К примеру, почитание старших. Не важно, какую ты должность занимаешь … Вот я, допустим, младший сын в семье. Если мы все сидим за столом на семейном совете и что-то решаем, мое мнение могут выслушать, оно в семье авторитетно, но отец все равно самый главный. Это навсегда. И старший брат. Мое мнение – это мое мнение. А его мнение – это мнение старшего брата, понимаете?
– Его слово будет последним?
– Да. Даже в простых ситуациях – мы сидим у реки, костер, шашлыки, уха: если нужно встать и подбросить веток, что-то принести, я никогда не буду ждать, что это сделает кто-то старший. Сам встану и сделаю. Это тоже навсегда.
– Мы говорим об уважении к старшим. Но есть еще отношения между мужчинами и женщинами. Каковы семейные традиции в этом смысле?
– Они, может быть, стали более цивилизованными, менее ортодоксальными, но главное осталось. Мужчина – это глава семьи.
– И в вашей семье так?
– Конечно.
– Вы покупаете вашей жене подарки? Что вы ей дарите?
– Я все ей дарю.
– В каком смысле?
– В прямом. Абсолютно все. Одежду, обувь… И ни разу не ошибся в размере. Отовсюду, где бы я ни был, привожу ей подарки. И всегда они ей подходят идеально.
– Это просто удивительно. А какой ее подарок вам запомнился больше всего? Самый дорогой подарок?
– Однажды она написала мне стихотворение и прочла его на моем юбилее. Это было очень здорово. Но если говорить серьезно, самый дорогой подарок, который мне сделала жена – это наши дети. Я очень счастлив в браке, это мое самое главное счастье. Не мой карьерный рост, не даже моя работа, нет, главное счастье – это моя жена и трое моих детей. Старшему сыну Тимуру 16 лет, среднему Тагиру исполнится 11 в августе, а дочери Алие скоро – 8. Я считаю, это самое лучшее, что мне дал всевышний. И я каждый день молюсь, чтобы это было со мной вечно.
– Расскажите о своих детях. Кто самый любимый в семье?
– Безусловно, все дети одинаково любимы, но дочь – это совершенно другое создание. Она девочка, маленькая женщина, тем более она младшая, вы понимаете? Вот старший сын – это уже опора, можно и посоветоваться, и поговорить, как со взрослым, он все больше становится не только сыном, но и другом, равным партнером, что ли. А средний сын – это такой семейный консультант по всем вопросам, очень важный консультант, несмотря на то, что ему всего 10 лет. Он может за ужином спросить: пап, как дела на работе, как отдаете долги в бюджет? Его это очень интересует. Приходится рассказывать. Бывают интересные ситуации. Вот, допустим, я только приехал в Казань, пришла новая машина, которую я заказывал еще в Нижнекамске, и жене говорю, вот машина новая. Сидим за ужином, через минуту сын роняет такую фразу: говоришь, у Казани долги большие, а сам новые машины покупаешь? Я чуть ложку не выронил, но ведь пришлось объяснять! Знаешь, сын, говорю, это не на бюджетные деньги, бюджет тут ни при чем.
– Некоторые дети стесняются, что их папа большой начальник, некоторые, наоборот, очень гордятся. А ваши?
– Старший сын год проучился в Англии, сейчас поступает в Москве в высшую школу экономики, дай бог, чтобы все получилось. И его немножко тяготит вот это все, он реально оценивает ситуацию, он знает, что папа за него его жизнь не проживет. И у него уже твердое убеждение: не пользоваться именем; он очень спокойно к этому относится, трезво, я бы сказал. А вообще… Мы живем здесь, в Казани, в доме родителей жены, в поселке, в сельской местности, где все дети бегают вместе: вся дворовая, что называется, команда, представители всех сословий, национальностей и возрастов.
– То есть охраны у детей нет?
– Нет необходимости, слава богу.
– Это обыкновенный поселок?
– Да, обыкновенный поселок, и в школе они учились обыкновенной, никогда не было проблем. За это надо сказать спасибо жене. Она, как говорится, одинаково может пользоваться и деревянными ложками, и серебряными приборами, и детей этому научила. Это важно. Я сам вырос в простой семье, у меня мама - медсестра, папа - инженер.
– Вы сейчас на работе. И будете здесь до позднего вечера. Вы ей звоните с работы?
– Я звоню ей несколько раз в течение дня. Всегда.


Гульнара Метшина:
«Когда с ним познакомилась, интуитивно уже знала, что он будет мой …»

Сейчас Метшины живут в доме родителей Гульнары, который находится недалеко от Казани, в обычном пригородном поселке. Дома здесь прочные, основательные. Большие дома. И такая же прочная, основательная, наверное, в них жизнь…. Гульнара – мягкая, женственная, очень красивая – оказалась человеком умным и откровенным. О своей семейной жизни и об устоях современной семьи в Татарстане она говорила, совершенно не таясь и ничего не скрывая.

– Как вам после Нижнекамска здесь, в Казани, тяжело адаптироваться? Не тянет туда, назад, все-таки там устроенный быт, там все рядом, можно сказать, весь город как большой дом?
– Тянет, душа все больше там...
– А вот то, что вы поменяли место жительства, это каким-то образом сказалось на ваших семейных отношениях? Может быть, вы стали еще ближе или наоборот, поскольку он теперь больше работает, меньше уделяет внимания семье…
– Стали видеться, конечно, намного реже, общаемся, наверное, минут десять в день, утром и вечером, когда он пьет чай. И вот думаешь, как бы спросить о чем-нибудь сокровенном… И в то же время жалко, думаешь, пусть попьет чай, поест домашней еды, потому что в течение дня не получается. И вечером, когда он приходит поздно, мне его опять очень жалко теребить, потому что я вижу глаза уставшие, за целый день с разными людьми наговорился. Так и проходят эти10-15 минут, но и в течение дня он обязательно звонит. Как дела, все нормально, как дети? Скучает.
– А вы помните, как вы с ним познакомились, кто кого сначала полюбил – вы его или он вас?
– Конечно же я.
– Мне тоже кажется, что женщина выбирает мужчину, а отнюдь не наоборот, как часто думает мужчина.
– Мы учились в соседних школах, а жили в одном районе в Нижнекамске, он учился в 11-й школе, я в 12-й. И он гремел вообще на весь район.
– А чем гремел?
– Как вам объяснить… Он был очень популярный, очень активный, он был такой красивый, играл на гитаре, песни пел, занимался хоккеем, футболом, был секретарем комсомольской организации, его знали все. И очень интересный был. И у меня появился интерес, думаю, а дай-ка я посмотрю на него, что он из себя представляет? Когда я его в первый раз увидела, он вообще был мне… вот досюда, девочки-то развиваются быстрее, он был очень мелкий, не произвел на меня особого впечатления. А через год, когда он уже был в классе 7-м или 8-м, он на год старше меня, тогда мы и познакомились.
– А что было дальше?
– Вы знаете, я изначально, когда с ним познакомилась, интуитивно уже знала, что он будет мой, на всю жизнь. Я даже не могу это объяснить. Есть женское начало, которое довольно рано закладывается в каждой женщине, девочка уже рождается с какой-то женской мудростью, интуицией, я даже по дочке это вижу, хотя ей всего восемь лет. Вот это женское начало, наверное, и сработало. Я сразу все поняла.
– А что Вас привлекло в нем?
– Он надежный, очень надежный и… «духовитый». У нас средний сын очень похож на него, он тоже маленький, но… Вот он такой же, как Ильсур, маленький, но удаленький. Очень сильный духом.
– Какое хорошее слово – духовитый. Это самолюбие, честолюбие, что это?
– Нет, не самолюбие, я даже не могу сказать, что именно. Но интуитивно я это сразу почувствовала, как только увидела его. Я поняла, что с этим человеком хочу быть рядом, хочу идти с ним по жизни. Рядом с ним уже тогда я чувствовала себя, как за каменной стеной.
– Муж обеспечивает семью материально. А вот хозяйством у вас в семье кто занимается: продукты купить – хлеб, мясо… одежду детям кто покупает?
– Вы знаете, когда Тимурка, старший, еще был маленьким, потом родился Тагир, наш средний, я физически не успевала ходить по магазинам. А в то время как-то не принято было приглашать домработниц, помощниц по дому, и он всем этим занимался. И причем с большим удовольствием, в воскресенье ехал на рынок, накупал всяких вкусностей. Ему это нравилось. Для него это был отдых, он говорил, что отдыхает от работы, когда занят чем-то домашним. Одежда… Вот странно: что бы он мне ни привозил из своих поездок, ни разу не было такого, чтобы что-то не подошло, все тютелька в тютельку.
– Ни разу не ошибся?
– Ни разу. Вот ни разу, честное слово! Я не кривлю душой, когда он везет подарки мне, детям, родителям – все просто безупречно.
– Скажите, а когда дети были маленькие, он вам помогал, вставал ночью к кроватке? Ведь это очень трудное время для молодой семьи, от отца зависит многое…
– Когда у нас родился второй сын, Тагирка, он очень болел, схватил двухстороннюю пневмонию, а ему был всего месяц. Еле выжили мы тогда. И вот после этого Ильсур очень изменился, мне кажется, он вообще пересмотрел свои взгляды на жизнь, стал мудрее как-то. Он и раньше был внимательным, но вот за этот короткий промежуток, когда сын болел, у нас семья очень укрепилась, для него слово «семья» и так было большим, главным, а после болезни сына оно стало из больших букв, семья для него стала во главе всего.
– А когда родилась младшая?
– Она была очень спокойной с самого рождения. Это было спокойное, тихое время, особенно если вспомнить, как рос Тагир, средний наш, мы фактически растили его вместе. Я физически так сильно выматывалась, а он не воспринимал никого – только меня и отца. Ильсур приходил с работы очень уставший, брал его на руки, и тот сразу успокаивался. И знаете, мы ночью вставали вместе к нему. Ильсур вообще мне очень помогал. Я, помню, все стирала руками, говорила, что мне это очень нравится, но однажды он посмотрел на меня и сказал: ну, хватит… мы купили стиральную машинку, установили, и Ильсур даже сам стирал на ней, приходил с работы и стирал пеленки. Потому что видел, что я одна не справляюсь. Когда родилась Алиюшка, это был такой контраст! Она уже с первых дней спокойно засыпала, и я поражалась, неужели могут быть такие дети, неужели ребенок сам, без укачивания, без этих колясок может заснуть? Поэтому тут я обходилась одна, и нам еще помогала мама, мы жили в одном подъезде. Тагир был маленький, три года всего. Она то его заберет, то Тимурку, и нам стало намного легче.
– А как произошла ваша помолвка. Вы помните?
– Это было 23 марта, сейчас скажу, 89 года. Он как бы так невзначай пригласил меня пообедать, мы зашли в какое-то кафе...
– Это было здесь, в Казани?
– Да. Он поступил в институт на год раньше. Потом его забрали в армию, и я его догнала, окончили институт мы вместе. Он как раз служил в армии, тоже здесь, в Казани, был водителем. В общем, его отпустили со службы, и он меня пригласил на обед.
– Вы выходили замуж за солдата?
– Да, я выходила замуж за солдата. И когда он говорил мне это… Нет, он не говорил «я предлагаю тебе руку и сердце», пафосных слов не было. Это было как-то очень просто сказано, но так трогательно, что я… заревела. Мы сфотографировались в тот день, и до сих пор храним эту фотографию.
– Можно сказать про Ильсура, что он мягкий, душевный человек?
- Что касается семьи, детей, он очень тонкий человек. Поэтому я всячески его пытаюсь оберегать: если у детей какая-то неприятность, я сначала стараюсь сама справиться, ничего ему до поры не говорю. Если, конечно, не требуется его вмешательство, отцовское слово.
– Скажите, а вы его ревнуете?
- Раньше, да, у меня было обостренное чувство ревности. По гороскопу я Скорпион, этому знаку присуща ревность. Я страдала от этого чувства, пока не поняла, что от него надо избавляться. Я к этому пришла сама, потому что поняла - иначе, и я буду страдать, и он. А при его работе, если еще я буду теребить его из-за всякой ерунды, никакой жизни не будет. Мы и так десять минут в день видимся, и я еще буду говорить о всяких пустяках? Он человек публичный, даже когда мы вместе на каком-то мероприятии, он может отойти от меня, заговорить с кем-то, ну и что? Это же его работа.
– Сохранились ли в татарских семьях национальные традиции? Как, к примеру, проходила ваша свадьба?
– Свадьба у нас была 20 мая, и нам все говорили: зачем вы женитесь в мае, маяться же будете всю жизнь! А на третий день свадьбы выпал снег, листья были уже зеленые, а все деревья - в снегу.
– Это что, плохая примета?
– Нет, никакая не примета, просто я это помню ясно, как будто вижу перед собой. А свадьба была веселая, большая, в ресторане гуляли, человек сто пятьдесят. Вы спросили про обычаи… И так, сначала читается никах. Это обряд такой же, как и венчание. Его читает мулла, в доме невесты. Мы с Ильсуром на никах ездили в деревню моего папы, тогда еще была жива моя бабушка, и нам его читал тот же деревенский мулла, который читал никах еще моим родителям. Есть еще традиция: невеста сразу должна назвать родителей мужа папой и мамой.
– А в какой момент?
– У всех по-разному. Ильсур приехал меня «выкупать». Я долго не торговалась, вышла из подъезда, потом мы сразу поехали в загс, его родители пошли мне навстречу, и я им сказала: вы для меня стали мамой и папой.
– Скажите, вы в семье придерживаетесь мусульманских традиций, живете по Корану?
– Конечно, мы стараемся. Но если придерживаться всех правил буквально - жить по Корану, к сожалению, не получается. Мы не читаем намаз пять раз в день, как это положено. Нельзя по Корану и употреблять спиртное. Но ведь иногда приходится: торжества, юбилеи, гости…
– А когда вы в первый раз прочитали Коран?
– Когда мы поженились, я начала его читать.
– А чья это была книга?
– Это, наверное, от мамы. А у мамы – от бабушки. Это было как-то очень естественно, из детства эта книга плавно перешла в нашу семейную жизнь.
– Что для вас самое важное в семейной традиции?
– В семье? Самое важное то, что мужчина – это глава семьи.
– Вы это искренне говорите?
– Знаете, меня этому никто не учил. Но я выросла в семье, где был очень высок авторитет отца. И если даже он был не прав, мама никогда не говорила этого нам, детям: мне и брату. Сказать такое про папу было просто невозможно.
– Хорошо, а если на минуточку представить, что вы стали руководителем, ваше поведение по отношению к мужу изменилось бы или нет?
– Для меня это противоестественно.
– Но ведь есть женщины, которые являются руководителями, владеют своим делом?
– Для них, думаю, это нормально, но каждый идет своей дорогой.
– А может ли женщина стать, например, мэром Казани?
– Вы знаете… В нашей республике, в мусульманской культуре… нет, я сомневаюсь. С моей точки зрения, это будет неправильно.
– А почему?
– Мужчины должны быть сильнее, мы должны быть под их защитой, а не они под нашей. А как же дети, семья? Вот меня спрашивают: почему ты не выходишь на работу? А я такой человек, что если я выйду на работу, то буду выкладываться на 100 процентов и на работе, и дома. А как физически это успеть?
– А помимо домашних дел, вы ходите в фитнес-зал, в салон красоты, вы ездите к модным модельерам? Эта часть женской жизни вам интересна или нет?
– Раньше я ходила и на легкую атлетику, и на гимнастику, и на лыжи, и на настольный теннис. Сейчас предпочитаю фитнес. Во-первых, надо себя держать в форме, а во-вторых, мне нравится спорт. Я не пересиливаю себя, я иду туда с удовольствием. Считаю, что держать себя в форме – это, прежде всего, уважение к себе. Даже не столько перед ним, сколько перед собой, мне будет стыдно, если я безобразно буду выглядеть. Я обязательно обновляю свой гардероб, ищу что-то новое, красивое, подчеркивающее фигуру.
– Вам часто приходится сопровождать мужа на официальных мероприятиях? Вам это нравится?
– Вы знаете, я человек домашний. Может быть, поэтому мы столько времени живем вместе, и живем счастливо. Потому что он человек публичный, а я совсем другая. Как-то меня спросили: какое мое самое любимое занятие? И я ответила – молчать. Честное слово, я вообще молчунья по характеру... В этом мы разные. Но вместе нам хорошо.